Программа похода (17.08-30.08)
1 день (17.08) Переезд Барнаул –р. Кокса (600км);
2 день (18.08) Перезд р. Кокса – Усть-Кокса (офис Катунского заповедника) - пос. Маральник (100 км.). Переход пос. Маральник- оз. Н. Мультинское (1627) (10км);
3 день (19.08)- оз. Н. Мультинское - оз. Среднемультинское (1634)- Стрелка (р.Верхней Мульты и р.Поперечной). Радиальный выход на оз. В. Мультинское (1773) - брод р. Мульта- разрушенная избушка гляциологов-1-я ступень под пер. Гляциологов (2200) (14км);
4 день (20.08) 1-я ступень под пер. Гляциологов – пер. Гляциологов (1Б, 2850)- 1-я ступень под пер. Гляциологов (6км);
5 день (21.08) 1-я ступень под пер. Гляциологов (6км)– брод р. Мульта - оз. В. Мультинское – 2-я ступень под пер. Абитуриентов (2300) (5км);
6 день (22.08) 2-я ступень под пер. Абитуриентов - пер. Абитуриентов (1А, 2840) - 2-я ступень под пер. Абитуриентов (3км);
7 день (23.08) 2-я ступень под пер. Абитуриентов - оз. В. Мультинское - Стрелка (р.Верхней Мульты и р.Поперечной) (6км);
8 день (24.08) Стрелка - оз. Среднемультинское - оз. Н. Мультинское – стоянка на р. Куйгук (14 км);
9 день (25.08) р. Куйгук – водопад Куйгук – оз. Куйгук – пер.Куйгук (1А,2520) – оз. Акчан (8км);
10 день (26.08) оз. Акчан - оз. В. Акчан – пер. Суровый (1Б, 2750) – оз. Алла- Аскыр (6км). Полудневка.;
11 день (27.08) оз. Алла- Аскыр – пер. в долину горных озер (н/к, 2800) - оз. Кыргыз – долина 7 озер – брод р. Акчан – р. Акчан (12км);
12 день (28.08) р. Акчан – пер.(нк)- р. 1-я Черная речка – р. Мульта (12км) ;
13 день (29.08) – р. Мульта – пос. Маральник (4км). Переезд пос.Маральник- ст. 30км до Семинского пер. (авто, 270км.)
14 день (30.08) Переезд ст. 30км до Семинского пер.– Барнаул (330км.)
Наш второй инструктор Агафонов С.С. (Сан Саныч) просил меня эпиграфом к отчёту ввести информацию о том, что в пешем походе я первый раз.
Сюда же добавлю, что я человек среднего возраста, средней комплекции, среднего здоровья и такой же выносливости. У меня есть некоторый опыт зимних походов, а также кратких летних без тяжёлого рюкзака. Я занимаюсь спортом, но ни одного выдающегося результата за мной не водится.
Мой поход на Мультинские озёра начался год назад, когда был отменён из- за малочисленности группы. Поэтому весь год я звала в него всех, кого рада была бы там видеть. Не у всех получилось пойти, но Света Гаматова уверенно собирала рюкзак в то время, когда 16 августа я только- только вышла из поезда Москва- Барнаул. Два месяца меня не было дома- я ходила по Крыму. Насчёт Мультинских озёр в мою душу уже закрались сомнения, которые Света быстро «причесала» в телефонном разговоре.
Голос её был по- домашнему ласков:
- Инна, собирайся и пойдём.
Лёша же по- военному чётко меня проинструктировал. На сборы оставались сутки. В стиле Ирочки Андросовой я быстро трамбовала рюкзак.
Не взирая на невыспанность, я успела выпечь лимонно- клюквенный торт- какой же поход без торта?
День первый. 
Бонусом к приятной компании оказалось участие Соломенко Ольги Васильевны. Мы с ней сердечно обнялись, и я стала дознакомливаться с остальными.
От Светы я знала, что в группе будет 15- летний подросток и недоумевала: зачем берут ребёнка? Даже если он не толстый и физически развит, то как ему тащить рюкзак наравне с мужчинами- от Домашца не жди поблажек- да и вообще... Не скучно ли ему будет среди взрослых?
Подросток оказался даже не шестидесятикилограммовым «сухим» пареньком с открытой улыбкой по имени Лёша. Кто- то придумал называть его Лёшей Маленьким, чтоб отличать от Домашца, но через день я пойму, что такая приставка к его имени неуместна. Младший- да, но никак не Маленький.
При знакомстве оказывается, что это не группа, а сборище тёзок. Трио Ольг я сортирую по отчествам- Ольга Васильевна (ну кто её не знает?))), Ольга Леонтьевна и просто Оля, которая станет Маленькой, чтобы не путать с двумя другими.
Из девяти мужчин четверо Александры и отчество ни от чего не спасает: два Сан Саныча, два Александра Сергеевича, слава Богу, одного можно за глаза называть Фомой, да он и нечасто глаза- то нам мозолил.
Дорога проходит легко, погода хорошая. Сан Саныч объясняет, когда и куда нужно вертеть головами, чтобы из авто увидеть красивые пейзажи.
На первой стоянке распределяемся кто с кем спит в палатке. Меня навязали Фомину. У Саши трёхместная палатка моего любимого цвета, куда вхожу не только я, но и всё моё барахло.
Первая ночь выдалась ужасно холодная, и товарищи меня приободрили тем, что это самая тёплая как раз и была, дальше будет хуже. Но дальше какая бы ни была погода ночами, то ли я обуратинилась, больше в палатке так не мёрзла. Конечно, ещё за счёт того, что всей тушей наваливалась на соседа.
День второй.
18 августа прибываем в Маральник, варим обед, перебрасываемся шутками и получаем общественный груз. У меня как всегда ничего не входит, о чём я громко сообщаю, а девочки негромко сообщают, что и у них ничего не входит, но у всех всё войдёт, если сильно поднатужиться. Я тужусь. Рюкзак застёгнут.
Этот солнечный день предполагал 10 км пути лесом- полем без затруднений.
Не успели мы стартовать, как Саша Фомин набрал такую скорость, что быстро пропал с горизонта. На одном из привалов Сан Саныч потратил время на его поиски, но нигде не обнаружил. В свою очередь Фома видел Сан Саныча, но никак не проявил себя, думал, всё идёт по плану.
Решив, что Фомин сообразит, куда держать путь, мы двинулись дальше.
Идётся легко, сил ещё много. И вот он брод. Течение вроде бы несильное и глубина небольшая, но мне почему- то кажется, что меня обязательно собьёт с ног водой и ужасно жалко мочить ботинки.
Наши женщины переходят брод без колебаний, я же развожу суету у воды. Пока я разрабатываю стратегию ходьбы по водам, Лёша Младший, видя мою нерешительность, забирает у меня рюкзак, а Александр Сергеевич, будучи уже в абсолютно мокрой обуви, переводит меня на сушу. Ура! Ботинки спасены!
Такое дело, что в группе один курящий- именно Александр Сергеевич. За свой пристрастие гоним был многими- получал от Ольги Леонтьевны, выслушивал моё возмущение, направлялся курить туда, куда посылал его Сан Саныч.
Наши аргументы: курить вредно, а в походе особенно, «мы здесь свежим воздухом дышать, а вы нам всё заникотинили» Александр Сергеевич слушал, принимал к сведению, но продолжал своё дымное дело поодаль.
После того, как он перевёл меня через брод, я крепко задумалась, есть ли у меня право осыпать его упрёками. И рот мой закрылся. Кто точно знает, сколько бродов ещё впереди?)))
Дело к вечеру, доходим до Нижнего Мультинского озера, встаём лагерем. В связи с исчезновением Фомы Лёша приписывает меня к Жениной палатке. Я усматриваю логическую связь между пропажей Фомы и моей ночёвкой с ним.
- Завтра, возможно, мы недосчитаемся Жени,- рассуждаю я. - Кто следующий?
Народ посмеивается. Как раз моё дежурство с Фоминым, но я не одинока. И девочки, и ребята мне помогают возиться с ужином.
Но сначала купание в озере. Вода прозрачна и холодна, но меня, Свету и Ольгу Леонтьевну это не пугает. Мы уходим подальше от наших, снимаем всё и плещемся- моемся. Тела наши счастливы, а души созерцательны.
После ужина все разбредаются спать, у костра засиживаются самые замёрзшие и самые говорливые- Сан Саныч потчует нас историей любви своего товарища. История имеет не только вступление, фабулу и финал, но ещё и несколько ответвлений. Мы слушаем, замерев, но особенно чутко вибрирует ухо Светы: пара персонажей ей знакомы.
В повествование Сан Саныча все слушающие вставляют комменты, от чего становится ещё веселее- молчаливая Оля Маленькая смеётся от души.
Я пытаюсь оттащить себя в палатку, но Лёша-Мл. всё подкладывает дрова и мне так тепло, что жертвую сном в его пользу.
На ночь мы громко кричим, зовём Сашу, но Фомин так и не появляется. Интуиция подсказывает мне, что с ним всё в порядке, а Свете- что он вообще где- то недалеко от нас. Обе мы оказались правы.
День третий.
Утром на выходе из лагеря, в том месте, где нельзя пройти незамеченными, мы обнаруживаем палатку и её содержимое- Фома жив- здоров. Вид у него какой- то некормленный и обиженный. Так и есть- питался росой.))) Хорошо, что в запасе у него была маленькая баночка мёда. Ничего не варил. Саша быстро упаковывается и догоняет нас.
Этот день в погодном смысле опять подарок: солнце. Мы проходим лес, отмечаемся у егерей и без рюкзаков посещаем Верхнее Мультинское озеро. Вода бирюзового цвета...
Наша задача- подняться к водопадам. Через брод меня опять перевели совместными усилиями ребята, Лёша Мл. принял самое активное участие.
Всё самое трудное для меня начинается при наборе высоты.
По моим ощущениям градус наклона местности, по которой мы скребёмся, более 45. Я цепляюсь за травку, за кустики, ноги местами скользят, потому что я в сапогах, но последующий курум сухой, и это облегчает мне путь. Последний отрезок пути совсем уж крут и я забираюсь сама, не соображая как, но по следам Светы. Главное- за кем- то идти.
Ночлег устраиваем на уютной каменной площадочке. Витя Платов кого- то костерит за «умно» выбранное место- один выход из палатки в воду, другой к обрыву. Я нахожу это ужасно смешным.
Пока готовится ужин, в это время пытаюсь дойти до водопада. Хоть какого- нибудь. Лезу через кустарник, ручьи, прыгаю, не видя куда и устаю. Но кое- что снято.
За ужином выступает с докладом Макс. Речь держится о неправильных христианах и ещё о русском раздолбайстве- церковный крест с купола храма валялся 200 лет под ногами- это всё, что я запомнила. Насчёт раздолбайства согласна, насчёт верующих нет- они не могут быть неправильные. Они просто разные.
Слово переходит к Сан Санычу. Рассказ его увлекателен, да где бы взять силы на прослушивание? Покончено и с этим выступлением. Дальше разговор идёт вяло, и если уж даже Домашец клюёт носом, то мне точно пора спать.
Спать- то пора, но не сплю я всю ночь, такой вот выход физического напряжения. Плохо, что нечем было заняться, по темноте шариться не пойдёшь, а просто ворочаться скучно.
День четвёртый.
|
|
|
|
|
Утром я узнаю, что Света тоже не спала. Бывает.
Солнце светит, настроение есть, в планах перевал Гляциологов. Это слово я запоминаю с седьмого раза.
Опять бесконечный путь по куруму, по леднику, но по словам Сан Саныча идём мы быстрее намеченного.
Позавчерашняя пропажа Фомина на самого Фомина не произвела никакого впечатления. Света деликатно спросила Сашу, сделал ли он какие- то выводы. «Нет!»- весело сообщает наш резвый товарищ.
Фомин опять в отрыве уже скачет по скалам, но не видит, что дальше пути нет. Мы несколько раз орём хором, чтобы шёл вниз. Он нас слышит.
Когда мы подошли поближе к перевалу, мне показалось, что оснований для подъёма нет. Ольга Леонтьевна и Оля Маленькая со мной согласились. Но инструкторам виднее, поэтому казябаемся к подножью.
Пока Алексей разведывает путь, мы сидим на снегу. Сидеть надо осторожно- так, чтоб не съехать вниз.
Лёша организует парней на рубку ступеней, а сам продолжает осмотр предполагаемого подъёма. Сан Саныч занимается тем же.
В течение похода перед переходом сложных мест Лёша всегда формулировал свой вопрос Сан Санычу так:
- Женщины с рюкзаками пройдут?
И всегда получал положительный ответ. Уверенность Сан Саныча редко совпадала с жизненными показаниями. И не потому что женщины плохие! Просто Сан Саныч оптимист.)))
В тот день инструктор Агафонов отыскал возможность перехода через перевал, но Домашец с ним ни разу не согласился.
На мнение Лёши мы сразу положились, а Сан Саныч перепроверил и … тоже согласился. Постановили возвращаться на вчерашнюю стоянку к водопадам. Да, не видать нам Таймень... Не вкушать рыбки.
Тот же путь вниз. Я не слежу за лицом, но оно явно страдальческое. Переходим водопад в наиболее безопасном месте. Помогают Дюпин Саня и Александр Сергеевич.
|
|
|
|
|
В лагерь я прихожу уже малокакАя.
Дежурят Ольга Леонтьевна и Александр Сергеевич. Человек пять им помогают. Оля умело руководит мужским коллективом.
Ночью мне опять не спится. И ещё очень хочется фундука, но не растёт такой.
День пятый.
|
| |
|
Утром небольшой дождь.
Чем ценны походы? Кроме окружающей красоты наблюдением за людьми и свежими мыслями. Может быть, мыслей не так много и они не глубоки, но, как говорится, по мере умственных. К тому же они где- нибудь потом пригодятся.
В день знакомства надо было мне честно сказать, что человек я злой, жадный, трусливый и прожорливый, но побоялась распугать попутчиков. Да они и сами всё поймут потом.
Из наблюдений: в каждом походе есть лидеры хода. Эти озверевшие ( в лучшем смысле, конечно ) товарищи по команде инструктора хватают рюкзаки и мгновенно исчезают из поля зрения. Почему среди этих озверелых постоянно оказывается гуманная и человечная Света Гаматова, которая утверждает, что ходит средненько? Только произнесёт она эти расслабляющие слова, как мелькнёт её хвост кометой в воздухе- и нет никакой Светы!
Весь поход я боялась, что буду плестись в конце и тормозить группу, и поэтому мне приходилось бежать за Светой в надежде на её «средненький» ход и первые дни наступать на пятки ведущему инструктору. Пока силы не кончились.
Опять курум- курум.
У нас в планах подъём к перевалу Абитуриентов. Поднимаемся к озеру.
Ставим палатки. Я рассматриваю варианты подъёма «по зелёнке»- как предлагает Сан Саныч, но слишком там круто. Фомин автономно идёт на разведку, Агафонов туда же. Они приходят с разными выводами, но дерзкий Фома, по моему мнению, более близок к реалиям.
И если уж он говорит «не пройдём», то надо быть внимательными.
Погода перестаёт предвещать что- то хорошее, но озеро перед нами!!! Я иду погрезить перед закатом.
День шестой. 
Подойдя к леднику, мы устраиваемся на курумном островке, стоя приблизительно друг за другом. Лёша и Саныч пошли осмотреть подъём. Я опять никакого подъёма не вижу.
Промокаем, но ещё не до сердцевины. Лёша рекомендует одеть всё, что есть, но тогда у меня не останется ничего сухого, да и снять ветровку выше моих сил.
Начинается рубка ступеней вверх. Очень холодно. Я хожу туда- сюда по островку, один раз соскальзываю на лёд и падаю, но не больно.
- Камни!- кричит Лёша, и мы видим, как с перевала летят камни, но мимо. Я думала, что мимо будет всё время.
Однако пора читать молитвы! Вспомнила всех. И Отче наш, и архангел Михаил и 90-й псалом- всё пригодилось. Уже потом Витя сказал, что Отче наш прочёл раз 20, и Света тоже молилась.
На островке мы не все, потому что Макс, Домашец, Лёша- Мл., Агафонов, Фомин уже поднялись по леднику.
Я замерзаю ещё больше, но ноги ещё не промокли, и это спасает. Вообще, лет 25 я так не мёрзла!
Не знаю, сколько мы так ждали подъёма.
- Камни!- кричит Лёша.
Я поднимаю голову вверх и вижу, как 3 булыжника- самый крупный, как 2 баскетбольных мяча- слетают с горы и по леднику летят вниз. Я спокойна. По логике они должны пройти в стороне, но тут вдруг они синхронно поворачивают и летят прямо на нашу кучку...
Скорость приближающейся опасности такова, что мне понятно- отреагировать правильно я не успею. Меня хватило на то, чтобы повернуться прямо на летящие камни и увидеть траекторию их полёта. Я попала между средним и большим. Каждый проходит от меня примерно в полуметре. Двигаться мне не пришлось, чего нельзя сказать о других.
Женя леопардом отпрыгнул метра на 3 и упал. Но не задело. Вите погнуло палку. Дюпину тоже было сильно дискомфортно. Слава Богу, все успели увернуться.
Прозвучала команда подниматься. Смысл происходящего стал для меня рассеиваться. У скалы Сан Саныч. Обещает, что женщины с рюкзаками пройдут. Свежо предание, но Макс, Фома, Оля Маленькая уже лезут.
Света снимает рюкзак и лезет вверх. Я не снимаю рюкзак, но и зацепиться ни за что не могу, вернее, у меня не получается тех самых трёх опор, всё время только две. Меня трясёт от холода, я промокла насквозь, то же самое со всеми другими, но Макс, Домашец, Агафонов, Лёша- Мл. вменяемы, Женя и Александр Сергеевич частично, остальные как я.
Жизнелюбивый Фомин в этот момент ругается матами, не понимая зачем и как мы полезем, но мне не слышно. Видя впереди идущих, он тоже лезет дальше.
На первом подобии сносной площадочки я отдаю рюкзак Максу. Мы трясёмся по-крупному- я, Оля Маленькая, Света, О.Л. и О.В.
Уже с рюкзаками мы поднялись на 40- 50 метров по сыпучим мелким камешкам, по маленьким выступам шириной с пару моих ладоней, хватаясь порой за сомнительные опоры.
Впереди меня почти все.
- Лёша,- кричу я,- давайте вернёмся, пока не поздно.
Но никто не слышит меня.
- Поздно,- как-то обречённо говорит Дюпин у меня за спиной.
Мне до сих пор изумительно, как никто из нас не сорвался- шли без страховки, к скале сильно не прижмёшься- угол не тот. Камни мокрые. Но никто ни разу не подскользнулся- или ботинки хорошие, или за каждым из нас шёл ангел- хранитель, возможно, не один.
Был ли у меня страх? Нет. Но отсутствие страха- ещё не смелость. Вот какую мысль я вынесла с этого неудавшегося подъёма.
На происходившее я смотрела как бы со стороны. Ни разу не вспомнила о своих близких. Они- то уж точно в безопасности, в городе, в тепле, поэтому я была спокойна.
Глядя на Лёшку Младшего, я видела, что парню холодно, и он даже сказал «хреново», но никакого отчаяния в глазах.
Я потом ещё девчонок спрашивала, было ли страшно.
Они честно отвечали «нет». Видимо, холод выместил всё на свете. А ещё от непонимания.
Мужчины говорили другое. Но это нормально. Это значит, что они были живее нас.
Агафонову в упор страшно не было- мамой его клянусь!
Льёт кромешно, на перевал спускается туман... Уже хочется есть.
Света потом рассказывала, что когда мы приближались к перевалу, на нас опускался туман, поворачивали назад, туман исчезал. Но как только Агафонов ещё раз рванулся проверить «а может всё-таки», как огромное облако вновь накрыло наш путь.
- Идём вниз,- кричит Лёша.
И опять этот жуткий путь! Я собралась было устроить разбор полётов, но кто- то из ребят предложил отложить такое мероприятие.
Назад идти сложнее. В одном месте я никак не могу перескочить и прошу Александра Сергеевича подать руку. Он мне помогает, а дальше я бегу за Ольгой Леонтьевной, которая бежит по скале как Иисус по водам. Мне все эти 20 метров казалось, что Александр Сергеевич идёт следом, и это его присутствие меня очень согревало и поддерживало, но когда я обернулась, то он находился ещё в том же месте, где я застряла. То есть не присутствие, а только лишь мысль о нём...
«Если за твоей спиной хотя бы тени тех, кому не всё равно, что с тобой, критическая ситуация уже намного легче»- ещё одна мысль из этого похода.
Я понимаю, что в тот момент А.С. уже вряд ли обо мне беспокоился, но это не важно. Главное я перелетела трудный отрезок пути!
На той же площадочке, где мы дрожали впятером, кто его знает какое время тому назад, Женя выдаёт глюкозу- какое счастье! Света достаёт сушки, конфеты и козинаки. Едим. Глаза мои бессмысленны. Это очевидно без зеркала.
До ледника остаётся совсем немного, Лёша пробрасывает верёвку, с помощью которой мы спускаемся на трясущихся ногах, хватаясь за всё, что можно, трясущимися руками.
Со стороны всё выглядит хорошо поставленной сценой из страшного фильма про горы.
На спуске Свете на голову летит небольшой, но достаточный камень; она вовремя прячет голову.
Дубль- 2 с другим актёром: Фомину в голову летит камень побольше, но и он ловко отклоняется.
Снято!
Кажется, что так благополучно быть не может, однако, было.
С перевала я бежала бегом за Светой, ни разу не оглянувшись. Мы пролетели весь курум, откуда- то возникла Оля Маленькая. Осталось подняться наверх и дойти до лагеря.
Пройдя курум, Света падает лицом на камни. Сразу говорит, что с ней всё нормально. Откуда- то сверху я слышу голос Домашца:
- Вы хоть подойдите к ней.
Я стою на месте. Что со мной?
Света встаёт, очки целы, глаза тоже. Втроём бежим за Лёшей. Где подниматься, никто уже не помнит.
Карабкаемся вверх по горке, крутовато. Сходят камни. Оля присела передохнуть и тут раздаётся Лёшин предупреждающий крик:
- Камень!
Оля его не видит, потому что сидит спиной, а на неё идёт огромный валун весом намного больше Оли.
Она резко сдвигается влево, и это её спасает. Но камень задел Ольгино бедро. Света сразу подбегает обследовать Олю, а я также безучастна. Кроме того, что Оля в ступоре, в целом она в порядке. Синяки на бедре обеспечены. Мужчины потом просили предъявить пострадавшую часть тела, но своё изящное бедро Оля так никому и не показала.
Немного погодя мы выдвигаемся к вчерашней стоянке. Глаза у Оли белые. Но она идёт, как и мы же.
Мы пришли в лагерь не одновременно, и кто как начали собирать палатки. Лёша и Женя, освободив Свету от дежурства, под дождём варят ужин.
Я, сняв всё мокрое и выбросив тряпьё за дверь, укрылась спальником и сижу уже не дрожа. Где носит Фому? Льёт жутко, все сидят по палаткам, ждут ужин. Когда прозвучала команда приступить к питанию, я не слышала. Но понимала, что заставить себя выйти из палатки не могу. Долго размышляла, как и поесть, и никуда не высовывать нос, и догадалась, что останусь голодной.
Поток этой невесёлой мысли прервал Женя. Он принёс суп под дверь и велел подать чашку. Я подала.
- А чай ты не принёс случайно?- обнаглела я, но Женя пресёк мои аппетиты:
- Вот тебе 4 черпака супа, и успокойся. Чай вполне заменяют.
И я успокаиваюсь.
Когда приходит сытый Фома, я рассматриваю стёртую не в типичном месте ногу и вижу, что она уже и опухла. Саня предлагает мне «Скорую помощь», я намазываю рану, ляпаю пластырь, и мы беседуем в темноте.
- У тебя есть конфеты?- спрашивает Фомин.
- Мои конфеты съели в 1-й день.
- Тогда вот тебе орехи.
Намечтанный фундук да и кешью оказали на меня оживляющее действие. Я старалась соблюсти меру и съела только пол- мешочка.
Мы обсудили сложившуюся обстановку, перспективы и уснули.
День седьмой.
|
| |
|
Утром нужно одевать насквозь мокрые ботинки... Ольга Васильевна выдаёт мне пакеты для мусора, так что я немного изолирована от ледяной обуви. Но без обольщений- сегодня брод. На ночь я и чай не пила, но мой внешний вид- отёчная пьянь в обмотках.
Почти весь путь идём по куруму. Я сильно отстаю. Под ногами живые камни, Дюпин контролирует меня и Ольгу Васильевну. Идти под контролем хорошего парня гораздо легче, чем думать самой. Саша буквально указывает, куда ставить ноги и где удобнее.
Если бы не палка, которой поделилась со мной Ольга Васильевна на 2-й день похода, я бы 3 раза разбила лицо.
Потому что срывалась и летела вперёд корпусом, но успевала палочку выставить.
Ни для кого не секрет, что Ольга Васильевна всегда выбирает такой путь, что будет удобно пройти человеку любой подготовки.
При очередном моём вопросе «а как здесь пройти?», у Дюпина рождается афоризм: в любой непонятной ситуации иди за Ольгой Васильевной.
Умных людей надо слушать, поэтому пройдя сложный отрезок благополучно, я даже обогнала своих попутчиков.
А потом мы нечаянно разделились на 2 группы. Озверелые уже, наверное, налаживали костёр под обед, народ попроще шёл на дымок. Дождило.
Пока готовили и ели, я не упустила момента осмотреть окружающую среду.
Вчерашний день ещё не выветрился у меня из нутра. С моих губ свисают какие- то слова, и я подхожу к Сан Санычу.
Не я одна так впечатлилась невозможностью перейти перевал Абитуриентов***.
- Знаете, Инна, о чём я вчера больше всего переживал?- спрашивает меня Агафонов.
Здесь я оставляю место для ваших предположений, о чём болит душа инструктора, когда он ведёт людей с риском для жизни, как своей, так и их……………
- Я беспокоился, как бы не намокли наши паспорта (мой документ я доверила Сан Санычу и не зря!!! Ура!!!Цел!)))
- Да пропади они пропадом! - в сердцах реагирую я. - Такое добро восстановимо.
Александр не разделяет моего легкомысленного отношения к документам, но спорить не о чем, надо кушать. Питаемся супом вприкуску с чесноком. И готовимся выдвигаться.
Мучимая жаждой большого человеческого подвига, я предлагаю Ольге Васильевне разгрузиться. После долгих споров мне передан тент от палатки. Не успела я выпятить зоб от гордости за содеянное, как увидела, что Ольга упаковывает для проноса дровишки. У Дюпина вообще какая-то коряга для тех же целей. Ещё несколько мужчин тоже несут дрова.
На одном из привалов я спрашиваю у инструкторов о дальнейшем маршруте. Очевидно, что мы отклонились и его надо менять, а больше всего меня занимает, будут ли ещё испытания, аналогичные пережитым. Я устала.
Лёша ставит вопрос о том, чтобы я сошла с маршрута, что кажется мне трезвой мыслью.
Слово берёт Ольга Васильевна:
- Инна, ты, конечно, можешь вернуться на базу. Но туда, куда мы пойдём... там так красиво.
Ну не могу я отказаться от того, чего ещё не знаю, не видела! К тому же Сан Саныч обещает, что будет куда как легче.
Проходим заповедник, где ничего нельзя есть, но как- то естся сразу всё- жимолость, красная смородина, черника, брусника, бадан. При каждой протяжке горсти ягод в рот получаем краткие консультации Ольги Леонтьевны что применять от запора, что от противоположного состояния. Я сильно увлеклась поеданием и отстала.
Кругом тропинки, я по ним нашла дебри погуще и уже собиралась блудить, но тут проявился Домашец и вывел меня к людям. Заблуждение моё ознаменовалось несколькими красивыми кадрами.
Брод перехожу в ботинках. На стоянке вид моей обуви безнадёжен. А дождик всё идёт.
Темнеет рано. Собираем ужин. Лёша предлагает немного выпить и кто-то пьёт. А кто- то не пьёт, потому что от этого он лучше не станет.
Пробуем начать откровенно беседовать о жизни. Алексей поднимает вот уже давно терзающий его в каждом походе вопрос: может ли быть дружба между мужчиной и женщиной. На самом деле Домашец знает на него ответ и ответ этот неправильный. Но он его знает. А задаётся вопрос для затравки- чтоб разговор пошёл.
Исход спора известен мне заранее, но я прикидываю с каким численным непреимуществом он завершится. Должен же кто- то меня поддержать.
И точно! Мы с Ольгой Васильевной остаёмся в меньшинстве. И я радуюсь, что у меня есть поддержка. Видимо, мы с О.В. не так привлекательны для противоположного пола, как остальные участницы похода, поэтому с нами мужчины могут дружить без опаски.
На повестке встал вопрос о существовании взаимной любви. Те, кто помоложе, с некоторым отчаянием в голосах прокричали, что её не бывает. Что я списываю на возраст- жизнь штука длинная, всякой любви ещё достанет всем.
Далее интонационно мы скатываемся к «есть ли жизнь на Марсе? Нет ли...» В общем ужасно хочется спать.
День восьмой. 
Но зато солнышко! В обед мы сушимся, разложившись на поляне и напоминаем цыганский табор. Я додежуриваю с Максом. Лучшего партнёра у меня не было. Я собиралась что- то делать, а всё уже сделано. Оставалось только взять палку и мешать. Банки с тушёнкой постоянно открывал Александр Сергеевич.
Сегодня стоянка на р. Куйгук.
Пришли не поздно. Огромная уютная поляна высоко над рекой, как мне показалось. Уселись вокруг костра. Я бегу за фотоаппаратом, боясь упустить кадр, где Света и Ольга Васильевна, меж двух деревьев выглядят, будто на фоне какого - то другого мира.
Решили лечь спать пораньше. По соседству устраивалась одинокая туристка очень серьёзного возраста. Я порадовалась, что так много смелых людей вокруг.
Перед сном припомнились консультации Сан Саныча о том, как надо вести себя с медведями. Помнить, что это не Винни - Пухи, не хвататься за фотоаппарат, не подходить близко и не хлопать по плечу панибратски. Это вам не дальневосточные мишки, которые к людям лояльны. Урок усвоен.
Светин способ узнать верный прогноз погоды без телевизора тоже полезен. Нужно заглянуть в себе в пуп. Если там свалялся мааахонький комочек невесть откуда взявшегося войлока, быть метели!)))
Лагерь спит. Рядом храпит Фомин, но не это меня беспокоит. Я слышу чьи - то надрывные вопли, которые то приближаются к лагерю, то удаляются.
По моим некомпетентным представлениям, медведи так орать не могут. Тогда кто? А если и медведи сейчас придут на этот вой? Я начинаю моделировать ситуацию с медведями, прикидывать тактику поведения в их отношении, если вдруг постучат в палатку, попросят тушёнки или ещё чего захотят... А вдруг мы испугаемся или не успеем выйти?
Но если все вокруг спят, о чём моя печаль? Мне вдруг стала такой противной вся возможная суета, подумаешь, ведмедик. «Если что, Фомина я всегда успею вынести» - последнее, что подумалось перед дремотой.
День девятый.
|
| |
|
|
Утром выяснилось, что ночью бесчеловечными голосами орали маралы. Теперь я их ни с кем не спутаю. Медведи так к нам ни разу за весь поход и не пришли.
Солнечно. Собрались быстро и не пошли, а побежали. Я не в первый раз заметила, что идти за Максом очень удобно - он идёт в одном щадящем ритме, и если за ним держаться, он даже ни слова не говорит про «не наступайте мне на пятки».
Также заметила, что перенимаю манеру ходьбы у того, за кем следую. Если Дюпин ходит по острым поверхностям, то я иду таким же образом, не задумываясь. Если Макс - руки по - наполеновски- вальяжно шагает по плоским камням, я неосознанно повторяю его ход.
К сожалению, не было времени искупаться в озере. Обедаем у водопада Куйгук. После обеда мне показалось, что рюкзак мой страшно потяжелел. Я пересматривала потом его содержимое, и поняла, что именно пузо. а не вещи меня так отяготили.
По пути мы несколько раз приваливались. Сан Саныч акцентировал моё внимание на природе, напоминал делать снимки и подчёркивал, что всё это ради меня. Потому что накануне я сильно выступала, возмущаясь судорожностью переходов и невозможностью впитать скоропостижно пролетаемые нами красоты. Я оценила его заботу о наших эстетических чувствах.
Во время каждого перекура разговоры так или иначе скатывались к еде. Макс ностальгировал о какой - то тюрьме, где «сейчас макароны дают», остальные тоже припоминали городские гастро- предпочтения.
И только Оля Маленькая была высокодуховна и медитативна. До разговоров о жратве не опускалась, любовалась горами- озёрами и хранила молчание. Впрочем, она и весь поход так прошла: «дыша духами и туманами». Склоки не организовывала и сама в них не вступала.
В такой момент Домашец пресекал передышку:
- Раз заговорили о еде, значит, не устали. И по боку вам вся эта красота. А ну, вперёд!
На подходе к перевалу Куйгук, Ольга Васильевна вспомнила, что когда они со Светой Глушковой здесь проходили, то верёвка была бы не лишней. Лёша оценил Ольгин совет.
Мы присели на перевале, отдохнули и стали спускаться. Я шла предпоследней.
|
| |
|
Я видела, как Лёша пробросил верёвку, попытался закрепиться, но она слетела с камня, и он качнулся маятником. Это был первый раз, когда я испугалась. Мгновенье, и Лёша пролетев над обрывом, куда- то встал. Это так было моими глазами.
Все девушки перебрались без проблем. Макс забирал рюкзаки, подавал руки. Лёша Младший уже давно внизу.
Я почувствовала какую- то робость перед спуском, потому что видела, что длины моих ног не хватает, чтобы встать на безопасное.
Сан Саныч и Женя помогли мне протянуть ноги. Я взяла рюкзак и бегом вниз. За мной спускали Ольгу Васильевну. Немного погодя я услышала её душераздирающий крик, и испугалась 2-й раз.
Всё обошлось. Никто никуда не сорвался, это Ольге верёвкой прижали руку.
Пока ставили палатки, отдыхали, готовили ужин, я слышала разговоры о том, что всё это надоело. Света сказала, что от слова «перевал» уже тошнит. Все устали. А значит пробил час определиться, как нам идти дальше.
«Вниз» - только это сидело в моей голове.
Лёша, уловив тенденцию, предложил принять решение после приёма пищи. Я надеялась, что шагаю с разумными людьми, и при голосовании выяснится, что
лучше бы нам спускаться, приключений и так сверх меры. Но не тут - то было!
В процессе приёма пищи я озвучила свою позицию: никаких физических сил у меня больше нет. Идти дальше я не смогу. И готова пойти в обратную одна.
Предполагаю, что я дошла бы. Медведи меня обойдут стороной, хорошие люди мне так и так встретятся. Лёша отмёл моё предложение.
По факту у нас осталось 3, 5 дня. Как мы хотим их провести?
Слово взял Женя. Он сказал, что кто- то из нас для похода использовал отпуск и что жаль так бездарно потратить его остаток- просто спуститься, пройти между коровами ( опыт Ольги Васильевны) и не открыть ничего нового.
Я увидела, как загорелись глаза у моих товарищей по походу и горько заплакала прямо в тарелку. Александр Сергеевич в красках и с примером из своей жизни, применяя самые сердечные интонации, попытался до меня донести необходимость идти вперёд, через Суровый.
Это добавило солёной водицы в моём супе.
Очередь Сан Саныча. Наш дорогой инструктор №2 с присущей ему святой простотой и задором поддержал Евгения. Аргумент «там ходят единицы» мне показался весомым, но не укрепил меня. С другой стороны, вряд ли в этой жизни у меня будет возможность туда попасть.
- Я там ходил 7 лет назад,- ничего страшного! - деликатно додавливал меня Сан Саныч. - Я водил туда пузатых пенсионеров с собакой и беременную женщину. Нормально прошли.
Душой всё понимаю, но тело продолжает оплакивать свою горькую участь, а при взгляде на завтрашнюю перспективу слезоточение усиливается.
- А вы хорошо дорогу знаете?
- Хорошо,- заверяет Сан Саныч.
Ольга Васильевна немногословна: « Там красиво. Не пойдёшь, будешь жалеть».
Домашец делает контрольный выстрел:
- А без рюкзака дойдёшь?
- Дойду.
- Давай мы тебя разгрузим.
Но я быстро соображаю, на каком бы это основании меня надо разгружать. Здорова. Кому- то охота добавить себе веса? Вряд ли.
Большинством голосов решено идти через Суровый.
Я проплакалась. Утешения Ольги Леонтьевны пошли на пользу.
Ложимся спать посветлу. Саня предлагает завтра что-нибудь у меня забрать. Отказываюсь.
Через тонкие стенки палатки нечаянно подслушиваю Домашцовы психологические беседы в районе Гаматовой. От всей души улыбаюсь и забываюсь тяжёлым сном.
Ночью мне снятся беременные пенсионеры, пузатые собаки и просто женщина без внутреннего наполнения.
День десятый. 
Позавтракано и всё упаковано. У меня пропащий вид и своим полудохлым голосом, я ,копируя Лёшу, всхлипнула «Черти, за мной!»
Сан Саныч держит человечный темп. Снежник нам в помощь, по нему идётся легче, чем по куруму. Когда основная часть группы подобралась у Суровому, Фомин уже давно был там. Домашец тоже быстро взошёл на перевал.
Замыкающим и контролирующим органом был Сан Саныч.
Я застряла на последнем отрезке- почти вертикальная скала, перед которой немножко дрогнула Света (Ольга Леонтьевна сдала рюкзак, «чтобы почувствовать себя женщиной», как она потом скажет, и быстро пробралась вверх, оставив в меня в мысли «а кем же я себя чувствую» ).
Света проскакивает с рюкзаком где-то выше и левее, Лёша-Мл. подаёт ей руку.
Мне помогает Саня Дюпин. Я не представляю, как можно передвигаться по практически вертикальной поверхности, а Дюпин быстро находит способ: подставляет руки, чтобы я прошла ногами!
От всё в моей жизни, как и у каждой, было- и любили, и на руках носили, и за спину прятали. Но чтобы кто -то запросто предложил руки, дабы я прошла по ним ногами в ботинках, чтобы не сорваться вниз, не кануть в лето... Такого ещё не было! Забудешь теперь Дюпина.)))
Также мне помогал Макс, а Лёша Младший забрал рюкзак и бодрым голосом заряжал подъёмной энергией.
Когда я заползла на перевал, там уже стоял в полный рост красивый Фомин, а также Домашещ, Женя, Ольга Леонтьвна и Оля Маленькая.
Ребята в это время помогали Ольга Васильевне.
О.В. раздала ништяки. Отдохнули. А самое трудное только начиналось- бесконечный спуск. Не раз мне эта беременная вспоминалась. То ли она прошла здесь на том сроке, когда о беременности ещё не догадывалась? То ли Агафонов был так убедителен?
Вид сверху радует душу и фотоаппарат. Хотели встать у озера, но из сил выбились да и погода испортилась. Быстро поставили палатки, разожгли костёр. Наелись. Я пошла разлагаться. В это время вокруг Макса столпилась вся группа для прослушивания его и не его версий о том, что же на самом деле произошло на перевале Дятлова.
Я прильнула ухом к стене палатки, замерла и наслаждалась Максовым изложением. И... ничего не запомнила. Но так интересно было!!!
Похолодало, ливанул дождь и все разошлись поспать до ужина, который в моём угасающем восприятии уже казался нецелесообразным.
Мы спали, лило-лило-лило. В сумерках Витя пошёл проводить соцопрос нужен ли ужин. Какой ужин?! И так объелись. Я предложила не ужинать, но утром подкрепляться не кашей, а тем, что копили на ужин. Меня кто- то поддержал. Вопрос решился.
Ночью мёрзну, наваливаюсь на Фомина. Так теплее.
День одиннадцатый.
|
| |
|
|
Утром дождь укротился. Состав меню мне казался утверждённым- нужно поесть мясное. Дюпин со мной солидарен. Но тут на нас пошла ниженовгородская интеллигенция, поддерживаемая чьими-то жидкими голосами из провинции, с требованием каши. Видит Бог, мы с Дюпиным возмущались, но были смяты.
- Мы же обедать будем,- аргументирует Женя, но аргумент этот для меня легче опадающих листьев.
- Не факт!
Фомину выдаётся 0,5 спирта и 3 банки тушёнки.
День должен был пройти без эксцессов. Агафонов заверяет, что перевал нам предстоит некатегорийный.
Мы пробегаем прекрасные озёра. Холодно. Где-то в дали видна Белуха. Я постоянно оглядываюсь на своих товарищей и картину, что остаётся за нами. Сделаю кадр, спрячу фотик, но тут же рука снова тянется за ним.
Ветер усиливается. Начинается, слава Богу, град, а не дождь. Но на мне зимняя куртка, тонкие продуваемые насквозь штаны (не страшно. Мой хвост во всяких льдах побывал), почти сухие ноги.
Когда мы достигаем спуска, Фомина уже след простыл.
Трусы и рубашка лежат не песке,
Никто не плывёт по опасной реке...
Ветер сбивает с ног. Лёша кричит «всем отойти», осматривает спуск, и находит его неподходящим. Начинаем искать другое место. Опять мимо.
Лёша предлагает идти через гребень, но Сан Саныч уговаривает испробовать ещё одну возможность. Мне она заведомо кажется неподходящей для нас, да и вообще «ивансусанинщина» уже поднадоела- замёрзли, бродя туда- сюда по куруму.
Каша рассеялась где-то в недрах организма. Утешаемся конфетами, сушками.
На привалах, оглядываясь окрест, я всё думала: а есть ли где- то сейчас Барнаул? И чувствовала, что нет ничего на планете, кроме нас, града, ветра, озёр,этих Рериховских видов...
К очередной пропасти я даже подходить не хотела- сдует. Сан Саныч сильно воодушевился. Осмотрев спуск, зовёт нас, сулит безопасность.
|
| |
|
Приближаюсь и вижу, на мой взгляд, полную безнадёжность. Ветер очень сильный. Сан Саныч сердится на меня, говорит, что я делаю ему нервы.
Но я просто понимаю, что мне живой там не пройти.
Света с готовностью снимает рюкзак и тоже что-то кричит мне про безопасность. Но если рюкзак надо снимать, если нужна верёвка- какая безопасность?
Ольга Васильевна тоже не хочет таким макаром спускаться и соглашается идти через любой бурелом, только уже по земле. За Ольгой хоть куда!
Дюпин осматривает спуск, его вердикт отрицательный- «завалим друг друга камнями». Домашец тоже изучает путь Агафонова и отменяет решение спускаться в данном месте.
Лёша оставляет нас на некоторое время и находит нормальный выход. Я радуюсь. Сначала курум, потом болотина, а это всё-таки земля.
Народ усаживается кучкой, тесно прижавшись друг к другу, а инструктора, Макс и Лёша- Мл. идут на поиски Фомина.
И свистели в специальное устройство, и звали, и всё осмотрели. Мы в это время мёрзнем и перекусываем. Я ни на минуту не присела- гуляла с рюкзаком, чтоб не остыть окончательно.
- Только бы он ничего не сломал,- повторяет, как мантру, Сан Сангыч, но моя интуиция говорит, что наш потеряшка жив- здоров, а спирт и тушёнка- это не то, с чем можно пропасть такому парню. И всё- таки злюсь на него.
Не найдя Фомина, мы долго- долго идём до стоянки. Лесом- полем, продираясь через кусты. Конские тропы, протоптанные Сан Санычем ещё … лет тому, не совсем очевидны, но идти можно.
Долгожданный обед сливается с ужином (а я говорила!). У реки холодно. Мы греемся у костра.
Самое время поговорить за жизнь, но многих поклонило в сон. А ведь это наш последний вечер в горах! Человек 5 у костра задержалось. Речь замедленная, шутки не острые, смех тягучий...
На завтра остался Конный перевал, который О.В. назвала конским. Потому что вверх- вверх и так нескончаемо. А уже ничего не хотелось.
День двенадцатый. 
Впереди нас идёт "конкурирующая группа"- Лёхино выражение. А по мне так у нас конкурентов нет и быть не может )))
У бегущих ребят одинаковые блестящие хобы. Я догоняю этих 14 человек, здороваемся, я смотрю мимо них. Но заговариваем. Я определённо всем нравлюсь, в смысле моя тельняшка, тюбетейка, ленточки на рюкзаке. )))
Спрашиваю, который день они в пути, и ребята врут, что 10-й. Врут, потому что сильно нарядные, чистые и не ухоженные ( мы-то ухоженные напрочь- нас горы уходили)))
Пропускаем их вперёд, бежим по клонам, тропкам.
Останавливаемся на обед. Я придирчиво осматриваю себя и Свету, восхищаюсь нашими ирокезами. После обеда мы одеваемся потеплее. На Свете некогда гламурная розовая шапочка, на мне цветной платочек, в общем, кошёлки хоть куда. Лёха вздыхает:
- Ломовые вы мои!
Непоздним вечером устраиваемся на ночлег.
Я нахожу удобную кухонную полочку в дереве, ставлю туда посудку.
Лёша рекомендует всем помыться в Чёрной речке. Она горная и ледяная соответственно. Мыться захотели не все, что и понятно- солнце не слишком пригревало. Распределив подходы к реке- женщинам более удобный, Лёша ринулся первым. Почему, когда я пошла в "женскую баню" , там скакал недопереодетый Лёха, я так и не поняла. Но решила успокоить инструктора №1.
- Лёша, ты не стесняйся, уже всем всё равно, либидо исчезло, как не бывало. Я вот уже и не знаю, какого я пола и есть ли он у меня вообще.
Лёша с деланным возмущением стал орать на весь лагерь, что я мужиков за мужиков не считаю, а успокоившись дал мне задание подготовить доклад на тему "Отсутствие половых признаков в походных условиях" . Я сильно смеялась.
В процессе мытья я визжала на весь лес. Сначала казалось холодно, а потом привыкла.
По возвращению к костру Лёша-Мл. спросил, кто же так визжал. И сам угадал. Видимо, представить Свету или О.В. визжащими затруднительно. Да я и сама не представляю.
Вечером мы продолжаем поздравлять Сан Саныча с Днём рождения. Надуваем кучу шариков, некоторые светятся в темноте. Лицо Сан Саныча! Как будто всю жизнь он только об этих шариках и мечтал. Детское его выражение, чистота помыслов, высота стремлений, искреннее недоумение почему кто-то чего-то может не мочь (я не сильно завернула?)- всё это провоцирует меня на скупую мужскую слезу.
Предпоследняя и последняя ночи у меня слились в одну. Мы хотели было что-то посидеть, и у пяти человек это получилось, но не так долго, как обычно бывает, когда все не так измотаны.
День тринадцатый.
Лёша обещал поднять нас попозже, но поднял пораньше, в связи с чем я вовремя не собралась. Все тронулись, а я ещё переодеваюсь. Если все уйдут, я обязательно найду способ заблудиться. Но, обернувшись, вижу, что меня ждёт Александр Сергеевич. Улыбаюсь в себя, так приятно.
Вот и Маральник.
Пропавший Фома нашёлся. Никто его не упрекал, не шумел. Я не стала слушать, как он без нас бродил. Вид у него был немного виноватый, но я тогда ещё не могла подняться до великодушия.
Сан Саныч прикупил у местных творожку, а меня послали за сливками. К сливкам я принесла пряники и печенье. Продавщица сливок хотела мне их продать, но я сказала, что пряники и печенье возьму только за бесплатно.
Намешав творога, сахара и сливок, мы отблаженствовали по несколько ложек... Наварили ухи из консервов, нарубили салат. После обеда поехали на Семинский.
Последняя ночь на Семинском перевале- это полная расслабленность. Но холод! Я опять мылась в реке, напугала коней, они все побежали куда-то- чьи?
Мы не задержались у костра, и я так и не сказала каждому то, что хотела.
Спала в машине, так было теплее.
День четырнадцатый.
|
| |
|
|
Утром каша в меня не полезла... Изюм тоже не в горло.
В Усть- Кане нас встречала очаровательная свинья. Пришлось за ней бегать, чтоб снять.
В Майме Макс и Сан Саныч покидают нас. Их ждёт самолёт. Мы прощаемся, обнимаемся. Я как всегда плачу.
В Сростках у меня денег уже не было- в Горном хапнули отличного сыра, поэтому ребята угощали меня пирожками. По пути все чего-то набрали и делились друг с другом.
В машине некоторые мои дорогие товарищи спят. У Дюпина блуждает по лицу загадочная улыбка Джоконды.
Вот и Барнаул! На вокзале Лёша Младший быстро обнимает всех нас. Дюпин делает шаг на встречу мне с предпосылкой обняться, но, будучи человеком частично совестливым, я вспоминаю, что умудрилась наделать в походе не только моральных, но и материальных долгов, и начинаю бежать в сторону мужа за деньгами. Саня меня не дожидается буквально 2 минуты!
«На перроне» остаются только местные- Оля Маленькая и Света. Остальных уже сдуло. Я очень сожалела, что не получилось нормально попрощаться, но если чего-то не происходит, значит, так и должно быть.
После похода минуло более двух месяцев. А мне уже кажется, что лет 200. Всё устроилось на свои места.
Поход получился сложный. Я считаю его неподготовленным и физически сильно отягощённым непредвиденными обстоятельствами и отсутствием отдыха. У нас было 2 полуднёвки и ни одной днёвки. Агафонов считал отдых потерей времени и, возможно, в его мнении какой-то резон был.
Мы много обсуждали с Лёшей наше посещение Мульты. Оказалось, что цели и задачи похода у меня мало совпадают с инструкторскими.
Алексей считает, что главное- это прохождение маршрута, преодоление трудностей, остальное вторично.
Маршрут- да, конечно. Но так же и прикосновение к природе хотелось бы более длительное. Всякая задушевщина в виде общения- да, мне нужна. Песни у костра- тоже не лишнее, но даже если бы имелась гитара, я не знаю, были ли в данном случае силы на пение?
Домашец сказал, что «неважно как мы попали в трудную ситуацию. Важнее- как мы из неё выбрались». Можно согласиться.
А теперь, если отбросить переутомление телесное, то:
1. Периодическое чувство озлобления на инструкторов не отменяло обострённое восприятие сказочной красоты вокруг. На природе ты как будто без кожи, но тебя ничего не ранит. Ты чувствителен, тонок и по- своему прекрасен, как эти реки, горы, озёра и даже коряги.)))
2. Всегда надо делать то, о чём, не сделав, придётся жалеть. Когда я плакала в свои тарелки на Куйгуке, сокрушаясь о физическом бессилии, я не понимала, что идти на Суровый обязательно нужно! Хорошо, когда ты пытаешься позаботиться о теле, а кто- то в это время позаботится о твоей душе!
Сан Саныч и вся группа были правы- идти вниз было непростительным вычёркиванием оставшихся дней.
3. Наш случай- постановка одной цели, а достижение другой, что ничуть не хуже, а может быть и лучше. Агафонов сказал, что есть тенденция к запрету посещения некоторых заповедных мест и надо пользоваться возможностью побывать там. Разве поспоришь?
4. Группа, на мой взгляд, сложилась отлично. Все 2 недели мы прожили очень дружно. В 1-й день я сказала, что очень люблю, когда мне помогают, так все мне и помогали. «Подросток», в котором я сомневалась в момент выезда из Барнаула, тянул меня почти весь поход.
Также отмечаю серьёзную физическую подготовку моих товарищей по походу.
И особое мужество Светы Гаматовой. Как говорит Домашец, делать снимки в хорошую погоду может каждый, в вот когда "штормит"... Света- единственная, кто фотографировал в день камнепада. Обратите внимание в фотогалерее на её кадр, который я назвала "Одинокая ромашка". Среди серых, мокрых, бездушных камней трепетный простой цветочек. Увидела же!
У меня было оправдание, что фотоаппарат мой тяжёлый и быстро намок бы, потому что за пазухой у меня была лужа, но мне жаль, что я не фотографировала тогда!
5. Дома, конечно, хорошо. Тепло и на голову не упадут камни. Все трудности этого похода позади, мишура облетела и осталась суть- поход по Катунскому хребту- одна из самых ярких страниц моей жизни.
*** Есть предположение, что перевал Абитуриентов на самом деле был перевалом Шершавым. Ни подтвердить, ни опровергнуть не состоянии. Куда вели, туда шла.
С искренней любовью и благодарностью ко всем, с кем я прошла туда и обратно в августе 2015 года.
Автор: Инесса Фролова.
 Комментариев (12) |
 |
| Добавление комментария | |
|